Иногда у меня появляются такие негуманные мысли к действию по отношению к человечеству в целом и отдельным персонам в частности, что ей-ей страшно думать - откуда во мне такое живет? 0_0

Тихо. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Уборочка.

---

Гы-гы, лол

06.08.2011 в 19:14

Пишет  V01dem4r:

лол
Пишет  Sindani:

порвалоооооооо

В песне мат

---

Пошла-ка нынче работа в задницу. Поеду пошатаюсь по центру, помедитирую на набережной, потом на модуль. Как-то так.

Всех с наступающими выходными! =)

---

В людей пострелять не удается уже второй раз подряд. Странная тенденция. Вчера ролевики (коих было в соотношении 5/1) пришли внезапно! вовремя, но не туда, что впрочем не помешало администрации полигона параллельно тупо продолбать заявку. Перенесли на через неделю. Так что посмотрим что получится из этого. Интересная мысль про "взять на время у Рэды гэху" - можно будет куда-нибудь на страйк выскрестись, ну или просто пострелять. Глядишь так и до своего ствола желание дорастет.

А ещё вчера была китайская коробочная лапша на скамейке у стройфака (клевый, кстати, вид фастфудной нямки), теплая компания, гитара за спиной и ветер в голове.

Прикольное состояние удовлетворения от жизни во всех её проявлениях и даже несбывшихся ожиданиях. Правда что то пох*изм напоминает, но всё же другое.

---

Внимание вопрос: эти люди в три глотки орали о равноправии?

05.08.2011 в 12:03

Пишет  halfhant:

04.08.2011 в 21:27

Пишет  Crazy Sage:

04.08.2011 в 20:36

Пишет  Нари:

Вот истинное лицо борцов за права
putnik1.livejournal.com/1301310.html?nc=37

Если коротко, то так. Некий Карлос Аполинарио, депутат городского совета гигантского Сан-Паулу, финансовоф столицы Бразилии, исполняя обещание, данное избирателям, предложил законопроект о праздновании в конце каждого декабря "Парада Равенства" - Дня гордости гетеросексуала. Как положено, с самбой, мамбой и прочими радостями. Предложил, несмотря на дикую травлю со стороны разнообразных правозащитников, обвинявшим его во всех грехах, начиная с фашизма и кончая чем-то вообще запредельным (по данным Folha de Sao Paulo, ему даже отравили собаку и покалечили автомобиль), причем, как пояснил он сам накануне голосования, "Я не очень верю в то, что мое предложение будет принято, однако не могу обмануть надежды своих избирателей. Оно не направлено против честных, нормальных геев, это всего лишь попытка уравнять натуралов в правах с теми, кто имеет сейчас излишние привилегии. Почему можно устраивать на Паулиста Авеню гей-парад, но нельзя шествовать в честь Иисуса или в честь любви мужчины к женщине и женщины к мужчине? Это, я думаю, неправильно".

Итак, голосование состоялось, и автор предложения "был приятно удивлен реакцией коллег", поскольку законопроект прошел на "ура", при 5 "против" и 2 воздержавшихся, с добавлением в первоначальный текст специальной оговорки, что "новый праздник не будет направлен против геев, это будет праздник равенства, дающий право выразить свое мнение тем, кому привилегии, предоставленные гомосексуалистам, кажутся излишними".

Практически сразу атаку на мэрию начала могущественная LBGT, с которой бразильские политики панически боятся связываться, поскольку она, - проверено, - способна пустить под откос любую карьеру. "Этот праздник, безусловно, станет днем великой ненависти и торжества зла", - говорится в ее официальном заявлении. - "Нельзя допустить, чтобы праздновался День гордости гетеросексуалов, поскольку это перечеркнет все достижения LBGT и всего мирового движения за права человека. Эта идея дезориентирует молодежь, подорвав доверие к идеалам нашего сообщества, и мы сделаем все, чтобы он не состоялся".
К воззванию бразильских ненатуралов мгновенно присоединились их коллеги из США и стран Западной Европы, подключив к старту борьбы и правозащитные организации "широкого профиля", уже заявившие, что "идея парада натуралов предполагает агрессивную пропаганду натурального секса, то есть, противоречит не только идеалам гуманизма, но и логике истории",

Яркая иллюстрация того, чем геи отличаются от пидарасов и насколько все животные равны на самом деле.

---

04.08.2011 в 15:49

Пишет  Gonzzza:

04.08.2011 в 13:17

Пишет  pani Volha:

Конец света по-русски..
21.12.2012

В загородном коттедже близ города N, сидя в кожаном кресле, глушил водку чиновник.

Рядом с ним, испуганно моргая, сидела его жена. В полной тишине отчетливо был слышен звук работающего телевизора. По телевизору выступал Президент:

сказка нашего времени (нецензурная!)

- Уважаемые депутаты, дорогие чиновники, я посоветовался с умными людьми на форуме Реформы.ру и решил создать реформу Правительства, на основании просьб и пожеланий форумчан. В связи с этим 2013 год объявляется годом Чиновника. Вот некоторые положения из данной реформы:

1. По просьбе Сергея под ником Sabaka: «….чтоб у этих засранцев зарплата была как у учителей и воспитателей детских садов. Чтобы с*ки тоже решали задачу: « Моя з/п составляет 5 тыс.руб., коммунальные платежи составляют 3 тыс.руб. Вопрос: Сколько яблок у дочки Маши?...»

2. По просьбе Андрея под ником Трактор: «…чтоб эти с*ки хотя бы год питались только продуктами из потребительской корзины.»

3. Служебный транспорт как и прежде слугам народа будет полагаться. Но с поправками Ивана, под ником Gromozeka: «Служебным транспортом им выдать УАЗ, чтобы эти козлы раз и навсегда уяснили для себя проблемы дорог и отечественного бл* автопрома. И бензин чтоб оплачивали со своего кармана, охреневая от этой дилеммы: сам пожри или машину покорми.» Хотелось бы также сказать, что высказывание ника Terminator: «…пускай засунут себе эти мигалку в ж*пу…», считаю некорректным. Хотя бы с точки зрения анатомии. Мы пробовали. Не получается.

4. Для того, чтобы полнее осознать несовершенство реформы образования и здравоохранения, ник Axe предлагает такое решение: «….а детей депутатов отправить учиться в обычную школу. Где им естесно дадут п***ды другие дети. Когда депутат поведёт своего ребёнка в районную поликлинику, и там ему предложат дать тыщу рублей за анализ, который по идее бесплатный, может тогда с*ка поймёт, какого живется нам.»

5. Предложение для борьбы с коррупцией сформулировал Алексей, владелец ника Vzyatka: «…надо знаете как сделать, чтобы было удобнее считать, насколько сажать чиновника? 1 рубль взятки = 1 год тюрьмы. Вот взял ты 10 рублей, тебя поймали, вот и сиди терь 10 лет. Терь максимальная сумма взятки будет составлять 50 рублей, или бля 100, если он долгожитель.»

6. Ну и последний пункт, предложенный ником Chak: «Все имущество, записанное на жену, тещу, дядьку, племянника, семиюродного брата забрать. Ибо нехрен»

- На этом всё. Реформа вступает в силу с 1 января 2013 года. Уважаемые форумчане, ждём также ваших просьб и поправок к реформе.

Президент исчез с экрана. Жена чиновника тихо плакала, размазывая тушь по глазам.

– Паааш, что это было? Ну скажи мне, что ЭТО?

- Это конец, Света.

---

Рылся в серверной, обнаружил пачку сигарет. Вспомнил, что неделю назад на работе потерял пачку сигарет. Мелочь, а всё не бежать до магазина. Поэтому приятно.

Вечером стрелять в людей!

---

01.08.2011 в 22:15

Пишет  ~Чеширский:

Внезапно!!!

6 августа
20.00
Екатеринбург!
Сольный концерт JAM!
Состоится!
Адрес: Мамина-Сибиряка 70, Times cafe
Стоимость билета 350 рублей.
тел для справок: 89089049693 (мой, что характерно)
Распространение _очень_ приветствуется!

---

Не должно быть забыто...

03.08.2011 в 18:02

Пишет  Hell Writer:

все-таки страшная была война.

23.06.2011 в 23:35

Пишет  Taho:

Война в фотографиях

Налет немецкой авиации на Москву 26 июля 1941 года. Тонкие трассы — работа ПВО, толстая белая линия — немецкие осветительные ракеты на парашютах для подсветки местности для нанесения и корректировки бомбовых ударов (из-за большой выдержки при фотографировании следы слились в одну линию). 

 

 

Немецкие солдаты пересекают государственную границу СССР. 22.06.1941

 

 

22 июня 1941. Рабочие завода «Серп и Молот» в Москве слушают заявление Советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии на СССР

 

 

"Комбат". Младший политрук Алексей Еременко поднимает бойцов в атаку. Это, пожалуй, самое известное фото Великой Отечественной войны. А. Еременко погиб через несколько секунд после того, как был сделан снимок. Фотография названа «Комбат» (то есть «командир батальона» автором фотографии по ошибке. Макс Альперт успел сделать пару снимков командира, поднявшего солдат в атаку, и тут же осколок снаряда разбил камеру. Фотограф решил, что кадры испорчены, и не стал записывать имя человека, которого он сфотографировал. Позже, проявляя пленку, он увидел, что кадр получился превосходным. М. Альперт вспомнил, как слышал в том бою, что по рядам передали «Комбата убили» и решил, что он сфотографировал именно командира батальона. Только после того, как фотография получила мировую известность под названием «Комбат», была установлена личность героя на снимке: Алексей Гордеевич Еременко, 1906 года рождения. Фото было сделано 12 июля 42 года около села Хорошее (сейчас село Хорошее Славяносербского района Луганской области).

 

 

Казнь советских подпольщиков в Минске. Это первая публичная казнь на оккупированных советских территориях, в тот день в Минске на арке дрожжевого завода повесили 12 советских подпольщиков, помогавших раненым красноармейцам бежать из плена. На фото — момент подготовки к повешению Владимира Щербацевича. Слева — повешенная 17-летняя Мария Брускина. 26.10.1941

 

 

Группа арестованных советских граждан по подозрению в партизанских действиях перед расстрелом. 1941

 

 

Последний еврей в Виннице. Знаменитая фотография расстрела последнего еврея Винницы, сделанная офицером немецкой айнзатцгруппы, занимавшейся казнями лиц, подлежавших уничтожению (в первую очередь — евреев). Название фотографии было написано на ее обратной стороне. 25.08.1942

 

 

Семья советского колхозника, убитая в день отступления немецких войск.

 

 

Снайперы подразделения старшего лейтенанта Ф.Д. Лунина ведут залповый огонь по самолетам противника

 

 

Дети в Сталинграде прячутся от бомбящих немецких самолетов. Сталинград, 1942

 

 

Фонтан «Детский хоровод» в Сталинграде после налета немецкой авиации

 

Вид на разрушенный Большой Петергофский дворец со стороны Большого цветника

 

 

Большой каскад фонтанов в Петергофе

 

 

Мурманск после немецких бомбардировок. По количеству и плотности нанесенных по городу бомбовых ударов среди советских городов Мурманск уступает лишь Сталинграду. В результате немецких бомбардировок было уничтожено три четверти городских построек.

 

Налет немецкой авиации на Москву 26 июля 1941 года. Зенитчики бьют по немецким самолетам, сбрасывающим осветительные ракеты (семь ярких следов в небе) на парашютах для подсветки местности и ориентирования бомбардировщиков.

 

 

Ночной зенитный огонь с американского аэродрома на Окинаве. На переднем плане видны силуэты истребителей F4U «Корсар»

 

 

Японские летчики-камикадзе фотографируются с щенком

 

 

Котенок на пепелище города Жиздра. Калужская область. 1943

 

 

Клятва советского солдата

 

Советская контратака в деревне под Москвой

 

 

Красноармеец, погибший в своем окопе. 1941

 

 

Пленные советские женщины-военнослужащие в Невеле (ныне Невельскй район Псковской области). 26.07.1941

 

 

Американские артиллеристы-эктремалы

 

 

Английские женщины готовят танк «Матильда» к отправке в СССР по ленд-лизу. 1941

 

 

Колонна советских военнопленных. В центре бегущий солдат — возможно, пытается сбежать

 

 

Югославский партизан, народный герой Югославии Степан Филиппович во время своей казни. 1942

 

 

Советские солдаты собирают немецкое трофейное обмундирование и заодно скармливают лошадям немецкие караульные боты. Элементом зимней формы одежды в вермахте были караульные боты из толстого войлока на деревянной подошве. Однако нехватка обмундирования заставляла немецких военнослужащих изготовлять эрзац-вариант подобной обуви из соломенных жгутов. Соломенные боты одевались поверх сапог и набивались соломой или газетами.

 

 

Школьники хутора Синеоковского Сережа Землянский, Шура Величенко, Шура Иващенко и Володя Поломарщук собирают брошенные немцами боеприпасы и оружие.

 

 

Сгоревшие немецкие танкисты и танк Pz.Kpfw. IV

 

 

Сгоревший советский легкий танк БТ-7, из которого так и не успел выбраться механик-водитель

 

 

Лондонский мальчик на развалинах своего дома, где погибли его родители после попадания немецкой ракеты Фау-2

 

 

Пленный красноармеец, показывающий немцам комиссаров и коммунистов

 

 

Герой Советского Союза, летчик-истребитель Яков Иванович Антонов из 25-го ИАП в немецком плену, в окружении германских летчиков, которые, видимо, с интересом слушают своего коллегу. 25 августа 1942 года Антонов, выполняя задание по прикрытию штурмовки немецкого аэродрома под Моздоком, был сбит на самолёте И-153 и, как следует из советских документов, погиб. Однако в послевоенное время были опубликованы фотографии советского лётчика в немецком плену, которым и оказался Яков Антонов. По одной из версий, он был сбит командиром 77-й немецкой истребительной эскадры (JG 77), майором Гордоном Голлобом. Спасшийся на парашюте Антонов попал в плен. По одним данным, был переправлен в лагерь военнопленных под Моздоком, откуда и бежал, по другим - бежал до отправки в лагерь. О его дальнейшей судьбе нет достоверных сведений. Официально числится погибшим 25 августа 1942 г. Есть также версия, что после Моздокского лагеря Антонов попал в Мариупольский, где его освободили Мариупольские подпольщики, имевшие связь с разведотделом Черноморского флота, в оперативном подчинении которого находился разведотдел 56-й армии Южного фронта, стоявшей на Миусе. По тем данным, Антонов после побега из лагеря скрывался в доме санитарки больницы Кузенковой Матрены, где действовала подпольная группа врача Гнилицкого Б.Т. Далее Антонов Я.И. был переправлен в город Ейск, после чего данные по нему тоже отсутствуют.

 

 

Убитый мальчик Витя Черевичкин с голубем в руках Ростов-на-Дону

 

 

Винтовки сдавшихся в плен советских солдат. 1941

 

 

Немецкие солдаты рядом с горящей советской деревней. 1941

 

Немцы забивают свинью

  

 

Один из самых результативных снайперов Германии Маттиас Хетценауэр (1924—2004). С июля 1944 по май 1945 — 345 подтвержденных убитых военнослужащих Красной Армии

 

 

Т-34 на службе вермахта. Захваченные немцами советские танки Т-34-76 поставлены ими в строй. Интересно, что немцы модернизировали танки: установили командирские башенки от Pz.III, улучшив обзорность (один из недостатков оригинального Т-34), снабдили пушки пламягасителем, добавили на борт ящик, установили фары слева. Кроме того, у второй и третьей машин неродные крылья.

 

 

Французская 370-мм гаубица М1915, изготовленная фирмой Schneider и использовавшаяся немцами в качестве береговой артиллерии, захвачена американцами. 1944

 

 

Первые бомбежки Сталинграда. Женщины бегут в укрытие. Август 1943

 

 

Советская штурмовая инженерно-саперная гвардейская бригада в стальных нагрудниках СН-42 и с пулеметами ДП-27. 1-й ШИСБр. 1-й Белорусский фронт, лето 1944 г

 

 

Американские бомбардировщики В-17 в полете на фоне вечернего неба

 

 

Расчет заряжает «Катюшу»

 

 

Сбор урожая капусты у Исаакиевского собора в Ленинграде. 1942

 

 

Момент штыкового боя на соревнованиях в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького

 

 

Доставка боеприпасов на собаках. Карельский фронт. 1944

 

 

Колхозники сельхозартели им.Осоавиахима выезжают на верблюдах на сенокос. 1942. Саратовская область

 

 

Работницы совхоза «Оборона» приучают корову к работе в упряжке 1943. Ленинградская область

 

 

Командир партизанского отряда вручает медаль «За отвагу» юному партизану-разведчику. Боец вооружен 7,62-мм винтовкой системы Мосина

 

 

Жители оккупированного Харькова перед немецкими антисоветскими плакатами

 

 

Во время обучения стрельбе из винтовки

 

 

Американский самолет Дуглас C-47 «Скайтрэйн» (Douglas C-47 Skytrain) (военно-транспортный знаменитого DC-3) летит над знаменитыми египетскими пирамидами около Каира. 1943

 

 

Американские летчики показывают туземцам палубный истребитель F4U «Корсар» (Chance Vought F4U Corsair). 1945

 

 

Женщина у своего дома, разрушенного в результате боев под Ржевом

 

 

Концлагерь для гражданского населения «Озаричи». Белоруссия. 1944

 

 

Генерал Власов и бойцы РОА.

 

 

Жители Мадрида на вокзале прощаются со своими соотечественниками из «Голубой дивизии» («Division Azul» — 250-й дивизией испанских добровольцев в составе вермахта. На фотографии изображен эпизод отправления эшелона с личным составом дивизии в  Германию (город Графенвер) для прохождения пятинедельной военной подготовки перед отправкой на Восточный фронт (на котором в числе прочих участвовала в боях под Ленинградом).

 

 

Американские солдаты позируют для эффектной фотографии. В руках винтовки M1 Garand с примкнутыми штыками.

 

 

Встреча старшего лейтенанта Кравченко И.К. со своей матерью в освобожденном Красной Армией селе Голубовке. Днепропетровская обл. 1943

 

 

Жители блокадного Ленинграда разбирают на дрова крышу здания

 

 

Закамуфлированное здание Большого театра в Москве. 1941

 

 

Крестный ход в одной из деревень, занятых немцами. Ленинградская область, 1942

 

 

Принцесса Елизавета, будущая королева Елизавета II, на церемонии крещения (rechristening) самолета-бомбардировщика B-17G 306-й бомбардировочной группы. 1944

 

 

Советские и американские военнослужащие играют в волейбол в Полтаве. 1944

 

 

Всё, что осталось от узников Бухенвальда. Обручальные кольца, обнаруженные американскими солдатами 5 мая 1945 г. в Бухенвальде. 5 мая 1945

 

 

Немецкие солдаты проверяют прочность виселицы

 

 

Техник-сержант Джозеф Е. Томпсон учит советского мальчика английским словам. 1944

 

 

Советский военнопленный, возвратившийся из лагерного лазарета

 

 

Женщины раздают хлеб советским военнопленным

 

 

Немецких военнопленных проводят по концлагерю Майданек в Польше мимо останков узников. 1944

 

 

Пленные немецкие солдаты, находящиеся в лагере военнопленных, украшают елку в клубе лагеря

 

 

Итальянская женщина осматривает килты британских военнослужащих. Рим, 1944

 

 

Встреча на Эльбе — Байрон Шивер и Иван Нумладзе

 

 

Советские и американский техники 169-й авиабазы особого назначения рассматривают американский журнал

 

 

Разведчик-клоун. Один из разведчиков, обладающих актерскими способностями, развлекает своих товарищей

 

 

Освобожденные узники концентрационного лагеря Дахау

 

 

Солдаты из 157-го американского пехотного полка расстреливают эсесовцев из охраны немецкого концлагеря Дахау. В центре фото — расчет 7,62-мм пулемета Браунинг M1919A4. 29.04.1945

 

 

Здание Гестапо в Берлине, 1945

 

 

Советский солдат идет мимо убитого гауптштурмффюрера СС в Берлине на перекрестке Шоссештрассе и Ораниенбургерштрассе. Май 1945

 

 

Советский танкист со скрипкой и жительница Праги. 1945

 

 

Бойцы Красной Армии среди жителей освобожденной ими Софии

 

 

Соляные шахты в Меркерсе, куда нацисты спрятали значительную часть награбленных ценностей, картины из берлинской картинной галереи, денежные средства Рейхсбанка и т.д.

 

 

Пленные гитлеровцы на Ходынском поле. 1945

 

 

 

---

Вэлкам ту май ворлд,  chatte-tigree!
Какими судьбами?

Бонус в виде котятков

---

Видать не судьбец мне больше улыбаться во все 32 зуба. Ибо сегодня в ночи во рту случился давно назревающий бунт. Только значит я завалился спать часов в пять утра, как диверсионно-подрывная деятельность разыгралась во всей красе. Временно придушив восстание анальгетиками, подремал пару часов и поплелся искать помощи в синих халатах. Как назло - в двух больницах, в которые я поехал, труженники клещей и прочих фантастических инструментов начинали свою жатву только после 14-00. Дождался. А дальше: - 1 килорубль, две минуты действа "я твой зуб корень шатал", показавшиеся вечностью - Детка, что ты знаешь о боли в свои годы?, смачный "чавк" и ты наблюдаешь, не так давно бывшую родной, часть тела в миске с мусором.
Зато теперь ничего не болит и вообще жизнь стала определенно светлее и лучше.

На работе правда бардак, который надо разгрести за полтора часа...

---

Что-то на сопли понесло...

Ночь, подоконник, больная голова и Метла в колонках...

Trust I seek and I find in you
Every day for us something new
Open mind for a different view
And nothing else matters

Не поверил бы себе, если бы не накрывало порой - от одиночества тоже можно порядком устать

@темы: МерзоПафос

---

Погуляли немного в честь дня ВДВ, благо дело корефан вернулся месяц назад из десантуры, ёба! Но гуляли мирно - посидели, поржали, погнали за всякое. Если бы не отъезжающая от боли крыша, глядишь счастья было бы больше и чаще, ну да в целом было весело, разве что перед глазами круги, да шатало на ветру.

В следующий год полюбому надо будет виновника в фонтан закинуть =) За ВДВ

---

Муаххаххаххахха

01.08.2011 в 21:54

Пишет  Crazy Sage:

01.08.2011 в 01:21

Пишет  Злая космическая женщина:

---

Исповедь красного дракона. "Дом, в котором..."
Вот это было круто

ИСПОВЕДЬ КРАСНОГО ДРАКОНА

«За грехи свои надо расплачиваться».

Это вдолбил в меня мой дед, мой сумасшедший дед, который, я надеюсь, горит сейчас в аду, потому что если и правда есть на свете такое место, то оно для него и для таких, как он. Я проклял его всеми доступными мне проклятиями и это его подточило — совсем слегка, потому что он умел сопротивляться таким вещам, к тому же мы с ним были одной крови, рикошетом я получал часть своих проклятий обратно. Пусть горит, как газовая конфорка, разливая вокруг себя жар, он, не давший мне ни крупицы тепла…

Белая табличка на стене с непонятными буквами и склоненные головы, пять десятков бритых голов, шепот молений и заклятий… и «…три их лимонным соком, черт тебя подери, три, пока не устанут руки, потому что разве бывают ангелы, покрытые веснушками с головы до ног? Нет, не бывают, и ты покрылся ими мне назло, уж я-то знаю!» Поэтому ни солнечного лучика, только тьма зашторенных комнат, и, может быть, они и вправду появлялись назло ему там, где им не полагалось быть, рассыпались по коже, не видевшей солнца, ободранной лимонным соком. Белая тога, забрызганная лимоном, засохший венок из ромашек с белой серединкой и «…сотвори же нам чудо, сотвори его!» Чудеса, которые не были чудесами, и лак на ногтях, и цветные линзы, от которых слезились глаза. Но «…не может же ангел не быть, мать вашу, синеглазым!» Он ругался, как матрос, когда его не слышали возлюбленные сыны и дщери. Стоило уйти последнему, лицемерная святость летела в мусорное ведро, и чудовищный старикашка садился поглощать свой обед из трех рыбных блюд. Венок набекрень и тонкие рыбьи кости, извлекаемые из чавкающего отверстия. Он никогда не пользовался салфетками. Никогда. «Потому что это излишество, не подобающее божьему человеку, запомни, мой крылатый…» Вилки и ножи ему тоже не подобали. А мне не подобали ни стол, ни стулья, и вообще «ангелы не едят, хи-хи-хи, они сыты духом святым!» А проклятия ангелу подобают? Нет, конечно. Они бьют разрядами чистого тока, пронизывая тело до последнего волоска, вместо того, чтобы лететь к тому, кому предназначались. И только однажды… зачарованная рыбья кость сделала свое дело. Это было первое настоящее чудо, которое я сотворил: из ДОМА ОТЦА — большими буквами — перейдя в просто дом, который при желании можно было бы назвать материнским, вот только у меня ни разу ни возникло такого желания. Из дома — в дом, из ангела — в дебилы, потому что «…он даже не умеет читать, этот недоразвитый!» И «…за что нам, интересно, такое наказание?!» А чудеса их только пугали, они были им совсем не нужны. Кроме тех, что показывали по Ящику. Ящик был их богом, хотя они не склоняли перед ним голов и не шептали молитв, а просто смотрели сквозь прозрачные стекла очков, но результат был одинаков, что тут, что там, с той небольшой разницей, что там я был все-таки зачем-то нужен.

Газеты писали о старом авантюристе, околдовавшем множество людей, и Ящик провозгласил это как истину. Хотя это не было истиной: он был не авантюристом, а просто мерзким, выжившим из ума старикашкой. Но Ящик непогрешим, он никогда не лжет — и меня повели в божий дом отмывать греховные дедовские следы святой водой. Отмыли и окрестили, но продолжали приходить письма, и психи с обритыми наголо головами продолжали меня выслеживать, а выследив, валились лбами в асфальт и цеплялись уже не за край белой тоги, как раньше, а за край свитера или за карманы куртки, отдирая их с мясом, и «…Боже, как мне все это надоело! Новенькая куртка! Мы целое состояние на нее потратили! Его просто нельзя выпускать из дому — это позор семьи!» И «…неужели нам никогда не забыть этот кошмар?» И опять зашторенные окна и лампы, и гудение Ящика, а вокруг дома бродят бритоголовые, обнюхивают стены и тихо скребут их ногтями в поисках своего ангела, который стал для них чем-то вроде наркотика. И то, что они ищут, надо убрать — все равно куда, ведь так жить опасно, и в конце концов «…они мочатся в подъезде, все соседи возмущены, и этот стук по ночам, и звонки, все это невозможно, совершенно невозможно переносить!» И вот, материнский дом сменился Домом. А предшествовала этому молитва. Единственная настоящая из тысяч, единственная, в которой я попросил чего-то для себя самого, не зная толком, чего прошу. Ее услышали — а может, это было просто совпадение, хотя совпадений не бывает, — и я очутился в Сером Доме, в месте, созданном для таких, как я, никому не нужных, или нужных не тем.

Только увидев его, я понял: это то самое, о чем я просил. На стене было написано: «Привет всем выкидышам, недоноскам и переноскам… Всем уроненным, зашибленным и недолетевшим! Привет вам, „дети стеблей“!» Я умел читать, хотя живущие в материнском доме и утверждали обратное. И вошел, веря, что моя молитва была услышана. Вошел и стал Македонским, оставив позади Ангела и Дебила, обоих раз и навсегда, потому что «… если хочешь остаться с нами, то никогда — слышишь? — никогда никаких чудес, ни плохих, ни хороших, ни средних». Я сказал «да», и под пристальным взглядом зеленых глаз стал Македонским, чужой тенью и чужими руками. И я старался, очень старался, хотя сказать «да» просто, намного проще, чем все время об этом помнить. Серые стены Дома в говорящих буквах и «…не надоело тебе в рабстве, конопатый?» Но нет, не надоело, совсем нет, ведь это не рабство — и вообще кто из вас знает, что такое рабство? Вы знаете лишь слово и представляете негра на хлопковых плантациях — дядю Тома или дядю Сэма, а слышали ли вы о тех, с бритыми головами, которых водили за невидимые кольца в носах? Или о ручном, бескрылом ангеле на цепи… Знакомы ли вам лимонные рассветы с ритуальными песнопениями и чудо взорвавшегося Ящика-пророка, замолчавшего навек, и кота, решившего обрести свободу — малое чудо в божьем коробе чудес, — я не заколдовывал его, нет, что бы ни говорили, это было просто чудо, подаренное ему не мной, но через меня…

В каждом доме свои порядки, которые нельзя нарушать. В каждом доме свой цербер, следящий за порядком. Дед, мать и Сфинкс. Они ставили передо мной заслоны из запретов, перегородки, отделяющие меня от меня самого, но остановила меня только преграда, которую поставил передо мной Сфинкс. Потому что я сам этого захотел. Сфинкс ни в чем не был передо мной виноват. Он не производил меня на свет и не продавал сумасшедшим родственникам, не лишал детства и не морил голодом. Он поставил одно-единственное условие и больше ничего не требовал. И… В конце концов я сам захотел покоя и тишины, и новой жизни, как у всех, и сам произнес молитву, перенесшую меня в Дом. Вот почему это не было рабством. Только Сфинксу я рассказал о других домах, только он знал обо мне все. Тонкой леской он связывал меня с прошлыми жизнями и незаметно приучал к новой, и он совсем не боялся меня — я давно научился различать страх под тонкими корочками человеческих лиц. Почему именно он, я и сам не знал. Так вышло. Только вначале он неприятно напоминал мне бритоголовых, потом это прошло. Все, что было в нем от них — лысый череп. Никогда, никогда я не видел собачьего выражения в его глазах. «Найди свою шкуру, Македонский, найди свою маску, говори о чем-нибудь, делай что-нибудь, тебя должны чувствовать, понимаешь? Или ты исчезнешь». О чем говорить? Что делать? Откуда взять маски, которых никогда не носил и слова, которых не знаешь? Он кричал и ругался, потом успокаивался… «Черт с тобой, не делай ничего, если не можешь, это в конце концов тоже маска. Но когда твое тело находится в этой комнате, ты должен присутствовать здесь же и что-то делать, чтобы на тебя не пялились и не втягивали в разговоры». И… С утра до ночи — чужие окурки в ладонь, мокрой тряпкой по клочьям пыли, губкой по кофейным следам, ложкой в чужой рот, а надо всем этим — глаза, пронзительнее, чем у деда, в них не смотреть ни за что… Это табу, это нельзя… И «…проветри комнату, Мак», «… передай мне брюки», «…помоги влезть в эту дурацкую майку» «… подгони-ка коляску»… И занозы в пальцах, белых от воды, ноющих от порошка пальцах, плачущие ранки заусенцы… И «…он опять выключился, этот тип… Где гуляют твои мысли, Македонский?» «Полководец опять в облаках. Дайте ему веник, пусть очнется…» «Он странный парень, этот Македонский, ему только дай поубираться…» Это и стены Дома, законы Дома, воспоминания Дома, драки, и игры Дома, сказки Дома — и все хорошо и просто, если бы не страх, который всегда рядом, который можно лишь ненадолго забыть, но совсем ненадолго, потому что рано или поздно он возвращается, отрастив новые колючки. Страх перед неизбежным концом, перед прилюдным сдиранием новой, свежеприросшей кожи, перед длинноногим Сфинксом, который носит в себе знание обо мне настоящем. Имеющий власть над кем-то неужели не воспользуется ей?

— Ты боишься меня, Македонский? — и зеленые глаза прожигают насквозь. Я съеживаюсь и почти кричу:

— Да! Да! Я боюсь, и что дальше? А ты не боялся бы на моем месте?

— Если бы я мог быть одновременно собой и тобой, я бы не боялся. И ты не бойся. Поверь, мне ничего от тебя не нужно.

Он говорил правду, но я не верил. Он приручал меня тихо и незаметно, я этого не понимал. Он заставлял меня читать и заставлял говорить с ним о книгах, он заставлял слушать музыку и говорить о ней, заставлял придумывать глупые истории и рассказывать их ему. Сначала только ему, потом другим. Он выжал из меня страх и заставил верить себе. И я был счастлив и больше не боялся его глаз. Я вообще больше ничего не боялся, хотя запрет не был снят, мне надо было помнить об этом. Но мне было слишком хорошо, я растаял от тепла, которое он дарил мне за всех, кто не додал его прежде, от их общего тепла, от тепла, что я получал от них и отдавал обратно. Надо было помнить, а я забыл. Руки делали это сами — потихоньку крали чужую боль, я уносил ее в горячих ладонях и смывал в раковину. Она уплывала по трубам, а я стоял на дрожащих ногах, чувствуя усталость и пустоту; это было прекрасно, и, честное слово, вовсе не было чудом, а значит, я не нарушал своей клятвы. Так я думал тогда. Новый мир вырос вокруг, сияющий в золоте рассветов и ярости закатов, я вскакивал раньше всех и выбегал в коридор босиком, чтобы не упустить самый прекрасный час, просто пробежать по пыли, чувствуя свое тело, свои ноги, которые умеют бегать. Я вставал под еле теплый душ и пел — старые гимны и песни, которым научился недавно, распугивая тараканов и устраивая наводнения. Это был я. Македонский, весь в веснушках, белый и тощий, Македонский, про которого никто ничего не знает, Македонский, который грызет ногти, Македонский, которого надо подкормить, Македонский, у которого торчат передние зубы, которому скоро шестнадцать, у которого весь мир и восемь друзей, который счастлив.

А ведь я ничего для них не делал. Почти ничего. Чудеса им были нужны, как воздух, а я молчал и просто жил среди них, как один из них, и хотел бы я действительно быть лишь одним из них.

Я дарил им тайные обрывки и ошметки чудес — то, что можно передать незаметно, спрятать в кармане и сделать вид, что там ничего не было, вообще ничего. У меня получалось. До тех самых пор, пока один из них не проник в мою тайну. Это было неизбежно. У них был хороший нюх, не испорченный Ящиками и многолюдным наружным дурманом, а я был неосторожен. Маленький Шакал знал, что Македонский не такой, как все, и Слепой о чем-то догадывался. А Волк… Это было смешно и грустно, потому что его я опасался меньше всех и ему, нарушая свое обещание, отдавал больше запретных чудес. То жгучее, что прилипало ко мне, когда я проводил ладонью по его позвоночнику, успевало пустить в меня яд, пока я доносил его до раковины, и руки распухали от чужой боли, а я был счастлив. Благодарности и любви научили они меня, и ничего другого я от них не ждал, но я был глуп, а Сфинкс не зря предупредил в тот первый день:

— Если хочешь остаться с нами, то никогда — слышишь? — никогда никаких чудес.

В душной мягкостенной Клетке двое всегда близки, и одиноки. Слишком много часов пролетает в близости и в одиночестве, и… «Я же не дурак, Македонский, я же чувствую. Волки всегда чуют такое». И «…черт возьми, ты что, не доверяешь мне? Разве мы не друзья?» Я должен был услышать это и вспомнить беззубый рот и седую гриву другого любителя приговаривать «черт возьми»; должен был вспомнить и запереться на миллион замков — ведь это было предупреждение, — но я забыл прошлые жизни. Мой разум растопило тепло, лившееся из жизни этой, и я говорил с ним, как когда-то со Сфинксом, отдавая ему в руки свою судьбу, а он вовсе не был Сфинксом, я понял это там же, в душной тесноте Клетки, когда он показал кривые клыки и сказал: «Ну теперь ты мой!» Понял, что угодил в капкан, но было уже слишком поздно. Я опять сидел на цепи — не ангел, а, скорее, черт, потому что только это ему и было нужно, а я всегда превращался в то, что нужно другим. За одним-единственным исключением. «Эй, не распускай сопли, я ведь многого от тебя не потребую». Я плакал и обнимал его колени, я ползал у его ног, как последний бритоголовый, и кричал от боли очередного перевоплощения. «Да что ты развылся, как будто тебя режут, оставь в покое мои ноги, псих несчастный!» Я забился в мягкий угол, но он вытащил меня оттуда, тряс и лупил по щекам, рассматривая с холодным любопытством. Я знал, чего он хочет. Заветные желания Волка ни для кого не были тайной. «Мне не нужна его смерть, понимаешь? Я не убийца. Пусть просто уйдет. Сбежит из Дома в наружность и никогда не вернется, ладно?» Стены-подушки в цветочек, белый свет, его потное лицо и злые руки… И «…да что ты ведешь себя, как истеричка? Чего я такого страшного от тебя потребовал?» То, что он требовал, было ужасно, но я не сумел объяснить почему. Лучше убить человека, чем сделать его рабом своих желаний. Волк этого не знал. Подобают ли черту проклятия? Конечно. Но я не сделал ничего. До последней минуты, пока это было возможно, я старался оставаться Македонским. Зная, что завтра все будет кончено, Серый Дом узнает правду и меня раздавят жаждущие чудес. Македонского больше не будет. Будет кто-то другой и будет другой дом, без Сфинкса и без Табаки, где я останусь совсем один, где меня, как выпотрошенное насекомое, распластанного на стекле, будут рассматривать сквозь толстые линзы микроскопа. «Я все расскажу про тебя, чудотворец, каждый Фазан узнает, каждая шавка! Тебя разнесут в клочья, ты понял?» Я отполз и лег на пол, чувствуя головокружение, покалывание в ладонях и нарастающий жар. Мне стало все равно, что будет завтра. В самой глубине сердца я прятал свой отказ, свое падение из окна или с крыши — лучше с крыши — и порванную цепь, на которую меня больше никто не посадит, во веки веков, аминь… Потом пришло освобождение, я вылетел из себя с криком и унесся прочь, через стены и потолки, через дождь и тучи — прочь, в жгучую космическую темноту.

Два дня он меня не трогал и ни о чем не напоминал. Но я устал жить в страхе. Все вышло само собой. Ночью мое проклятие проткнуло его, и он не проснулся. Я убежал от своего греха, заперся в ванной, молился и плакал, а потом пошел искать дорогу на чердак. Ни чердак, ни дороги к нему не нашел. Тогда я спустился во двор и взобрался на крышу по пожарной лестнице. Я стоял там, у самого края, когда рассвело — мир стал бирюзово-золотым, и стрижи пронеслись с радостными криками, — а я стоял, и не мог заставить себя прыгнуть — это оказалось страшнее, чем я думал, намного страшнее. Я опух от слез, шатался и просил ветер помочь мне, но он бы слишком слабый. Я стоял так долго, солнце совсем уже поднялось, а я так и не смог себя заставить. Потом услышал жуткий вопль — мне показалось, что кричит Сфинкс, — и ноги толкнули меня сами. Я шагнул вперед, поскользнулся, чиркнул ногой по закругленному железному листу и повис на руках. И сразу понял, что ни за что не выпущу этот край крыши. Даже, если провишу долго, даже если устану, даже случайно. Я висел и плакал, потом подтянулся и лег грудью на край. Ладони горели и кровоточили, по ноге что-то стекало, кед начал промокать. Я знал, что я трус. Лежал и ненавидел себя, край крыши втыкался мне под ребра, солнце пекло. Кто-то из девушек увидел меня из окна их корпуса — я услышал еще один крик и вылез на крышу целиком. Но встать и спуститься не смог. Так и лежал, пока два белых длинноруких Паука не утащили меня вниз.

Позже я пытался сделать это еще раз, по-другому, но и во второй раз мне не удалось… Слепой пришел ко мне в Могильник. В безразмерном белом халате, в котором их поместилось бы еще двое. Влез на кровать, сел по-турецки и долго слушал мое молчание. Потом спросил:

— Зачем?

— На мне великий грех, — сказал я. — Его не искупить.

Волк отучил меня доверять им. И я ждал. Что скажет этот, затаившийся в себе? Не милый, каким когда-то казался Волк, а совсем наоборот. От него можно ждать чего угодно. Он мог обернуться Сфинксом, которому я дал обещание, и нарушил его: «если хочешь оставаться с нами»… Тогда мне пришлось бы уйти. Мог обернуться Волком и сделать из меня бритву. Я не сказал, кого мне было велено навеки посадить на цепь за порогом Дома. Он мог решить, что обязан мне, а этого я не хотел.

— Возвращайся, — сказал он. — Никто не узнает.

— Почему? — спросил я. — И что взамен?

— Дурак, — ответил Слепой. И ушел.

Я вернулся. Время течет, мой грех по-прежнему на мне. Так будет всегда, пока я жив. Я ничем его не искуплю. Сквозь стены проходят призраки, но лишь один из них улыбается, показывая клыки. Он на подоконнике, когда я отдергиваю занавеску, он подстерегает меня в душевых кабинках, он лежит в ванне, когда я хочу туда влезть и смотрит из-под воды горящими глазами. Я почти привык к нему и больше не срываюсь при встречах. Чтобы не видеть снов, я ложусь позже и встаю раньше, чем прежде, потому что в снах он может сделать со мной все что угодно. Я устал от него, а он устал от меня, но избавиться друг от друга мы не можем. Таблетки помогают, но ненадолго.

Утром я спускаюсь во двор и кормлю собак — тех, что бегают в предрассветные часы по ту сторону сетки, в наружности. Они уже знают и ждут. Половина моего ужина — и они рассказывают мне о своей бродячей жизни, а я — о своей. Они живут в стае, я тоже. Нам есть о чем поговорить. Я никогда не спрашиваю, знают ли они, что такое грех. Но мне кажется, они знают. Иногда, очень редко, я творю для них чудеса: заживляю порезы на лапах, наращиваю шерсть на ожогах или сотворяю фантом Большой Белой Суки, немножко похожий на северного медведя. Им нравится гонять его вдоль сетки. Потом мы расходимся. Они убегают по своим драчливым делам, я ухожу в Дом. Бывает, в коридоре я встречаю Слепого, который возвращается с ночной прогулки. Чаще это случается по пути в двор, но иногда и на обратном пути. Мне кажется, если выйти среди ночи, он будет повсюду, в миллиарде обличий, совсем как мой призрак. Но ночью я не выхожу, я боюсь темноты.

Я боюсь темноты, боюсь своих снов, боюсь оставаться один и входить в пустые помещения. Но больше всего я боюсь попасть в Клетку один. Если это когда-нибудь случится, я, наверное, там и останусь. А может, не выдержу, выйду оттуда как-нибудь не по-человечески, и это будет еще хуже. Не знаю, буду ли я гореть в аду. Скорее да, чем нет. Если он все-таки существует. Хотя я надеюсь, что это не так.

(с) Дом, в котором...

---

Выходные пролетели как-то очень махом. Вот ведь хотел жеж просидеть дома, в обнимку с интернетами, ништяками и Квинтессенцией Вселенского Тупняка в кофейных собутыльниках.
Ну да не тут то было. Суета, кипишь, разброд и шатания. Было поводов и порадоваться и пригрузившись помечтать о желанном но несбыточном в ближайшем будущем. Итог один - чтоб все так работали, как мы отдыхаем. Сил нет.
Из абсолютно продуктивного считаю разве что забег в DNS и ап персов. Ну и живое человеческое общение, ну да оно по дефолту.
В офисе очередная волна сокращений. - Обожемой, они разгонют мой курятник! - Сволочи! Не останется ни одного менеджера. Это значит, что все звонки клиентов пойдут сперва на меня, пока они не смирятся с мыслью, что больше с ними работать некому. Корабль походу тонет, так что пора прикидываться пасюком. Окончательно и бесповоротно. Искренне надеялся не увидеть себя в обновленном штатном расписании, но не сбылось. Значит самостоятельно.
Вакансии мониторятся как-то вяло. Надо бы приложить больше усилий. Точно! Как-нибудь в выходные послать всё лесом и засесть за это дело обстоятельно. Резюме опять же переписать.
Неполное высшее и два года официального опыта работы в IT + текущий список должностных обязанностей.
Надо уже решать свои проблемы.

---

Моё почтение,  Снег из Сибири! Так сказать - милости прошу к нашему шалашу!

Снегурочек в студию! =)

---

Из алайф, мазафака.
Теперь аз есмь в скайпе: azazel.66rus
Заглядывайте, если че =)

---

Песдец.
Младший брат закрылся в комнате с девушкой. Но мне в неё надо попасть. Тактично стучусь, жду ответа, вхожу.
Вот вы не поверите, а я охерел. Час ночи, в закрытой комнате, два молодых организма. А они там, блять, В ШАХМАТЫ ИГРАЮТ!

А вот я в его годы...

---

Вот это заливает... Поперся с утра в магазин. Всё бы хорошо, но ровно на середине обратного пути небо прорвало. Причем так прорвало, что перебило на две неравные части сигарету в зубах. Смена панорамы (идешь, куришь, бодр и жизнерадостен - стоишь, обтекаешь, ощущаешь себя чмом в ботах) и агрегатного состояния были столь радикальны, что остаток пути даже не несся, как сайгак по барханам, а медленно неторопясь тащился и с упоением промокал насквозь. Последнее, к слову, удалось на все сто. А дождь закончился за два шага до подъезда.
Кажется день будет проведен в атмосфере блаженного ничегонеделания, дуракаваляния и прочих радостей бездельника. Из дома даже выходить не хочется...

Славбогам, что тренировку отменили